Незабытое старое

ВИА 1970-х: компромисс или шаг к выживанию?

...Сейчас уж век другой – цинично-упрощенный,
Вместо романтики на сцене рэп и рок.
Оставь подольше свой магнитофон включенным,
Там песням для тебя не вышел срок....

Давно минула славная эпоха вокально-инструментальных ансамблей, которая господствовала на советской эстраде без малого 20 лет. В нашей стране ВИА, превратившись в имя нарицательное, трансформировались в особый жанр музыки, который сегодня надо рассматривать не только в социокультурном, но уже и историческом контексте.

В советской стране, когда невозможно было заниматься свободным творчеством, людям искусства приходилось искать компромисс с властью, подстраиваться. Однако на это шли не все. Так несколько писателей, которых презрительно называли «деревенщиками» (В. Распутин, В. Астафьев, В. Белов, В. Шукшин), ушли от столичной суеты в провинцию и там сумели оставить за собой право говорить правду о жизни в суровые годы коллективизации и войны. Другие (В. Гроссман, Д. Гранин, А. Бек и т.д.) писали «в стол». Всегда со скандалом проходили к зрителю фильмы А.Тарковского, что заставило его уехать из страны, а фильмы А. Германа вообще пролежали на полках 20 лет.

Среди тех, кто был при славе в застойные времена, можно назвать композитора А. Пахмутову и поэта Н. Добронравова, авторов знаменитых песен «Малая земля» и «Генеральный секретарь», О. Ефремова, поставившего спектакль о сталеварах, И. Глазунова, рисовавшего портреты стареющего генсека и многих других.

«Играли для себя, на профессиональную сцену не выходили...»

Музыкальная культура андеграунда, находившаяся в оппозиции, была свободна от всяческих ограничений, но обречена на безызвестность.

Заложники своего времени, вокально-инструментальные ансамбли (ВИА) тоже шли на компромисс с властью. И находили его. Они имели право официально существовать, были общепризнанны, пользовались бешеной популярностью, много гастролировали, однако это не могло не сказываться на их творчестве: они были связаны по рукам и ногам политическими обязательствами и ограничениями.

Тем не менее, эти люди – легенды своей эпохи. И не все они исчезли со сцены. Более того, они приезжают в гости. Такая встреча состоялась в Пскове 6 апреля. Концерту предшествовала пресс-конференция в гримерной. А перед настройкой инструментов мне удалось поговорить лично с участниками ВИА «Поющие сердца» Виктором Харакидзяном (вокал, бас) и Вячеславом Индроковым (вокал). Музыканты распавшегося в 1989 году коллектива воссоединились тринадцать лет спустя, когда вновь почувствовали свою востребованность. «Звезды» были просты и доброрасположены.

- Музыканты андеграунда играли для себя, для студенчества, - вспоминает Вячеслав Индроков, - но на профессиональную сцену не выходили, потому что там уже были требования. А «Поющие сердца», «Самоцветы», «Веселые ребята», «Ариэль» – мы уже законно умудрились работать. Мы были профессионалами и по образованию, каждый из нас имел высшее и среднее специальное музыкальное образование.

- А как организовывались ВИА: на базе филармоний?

В. Индроков: Обязательно. Ну, в принципе это право говорить, что ты официально работаешь: у тебя трудовая книжка, стаж....

В. Харакидзян: На афише должна была четко указываться принадлежность: кому принадлежит коллектив. Тогда был Росконцерт, Москонцерт, Госконцерт, Союзконцерт, областная филармония. В каждом городе была филармония, живущая на дотации тех вот ВИА, мы ведь получали лишь крошечную, мизерную долю от прибыли с концерта. Все шло управлению культуры, министерству культуры на содержание аппарата.

- Какой путь надо было пройти, чтобы выехать на гастроли за границу?

В. Индроков: У нас были вокально-инструментальные ставки, тем, кто становился лауреатом, прошел ценз, давалось звание выше, ставка повышалась, потом давалась возможность выехать за границу.

В. Харакидзян: Первый этап – должны были съездить в Болгарию, т. е. в социалистический лагерь, а потом уже, если все прошло без нарушений, никому ничего не продали, то и в капстраны.

- А что вы имеете в виду под словами «если ничего не продали»?

В. Харакидзян: Мы за рубеж что-то брали с собой. Сейчас это коммерция, а тогда это называлось спекуляция. Самовары продавали, а что делать? Как еще в то время музыкант мог заработать на хороший инструмент, который стоит под 1000 баксов?

«Мы обязаны были петь патриотические песни...»

Чтобы иметь законное право на жизнь, ВИА должны были безоговорочно принимать правила игры, диктуемые «сверху». Одним из таких неотъемлемых правил было наличие жесткой цензуры, которая, безусловно, наложила свой уродливый отпечаток не только на поведение и внешний вид артистов, но и на аранжировки и, прежде всего, на тексты песен, тематика которых ограничивалась совсем небольшим набором: песня о Родине, песня о любви, песни о разного рода стройках века, о тайге, о геологах... Даже, несмотря на то, что многие тексты были сложены профессионально и складно, они были поверхностны: не было ни попыток философских изысков, ни углубленного освоения какой-либо проблемы.

В. Харакидзян: Нас загоняли в такие условия, что мы обязаны были петь патриотические песни. У нас в репертуаре обязательно были песни на военную тематику, песни с гражданским пафосом.

Каждый год худсовет признавал программу – «литовал» тексты, музыку. Все четко отслеживалось, заполнялась рапортичка. Пока не распишешь рапортичку – концерт не начнешь.

В. Индроков: Они даже подтекстовку искали, двоякий смысл, могли докопаться до безобидного, раздуть...

В. Харакидзян: Песня «День Победы» два года была просто не востребована. Нашли в ней что-то такое, что, как они считали, могло повредить партии.

Кроме того, практически все песни писались поэтами и композиторами, не имеющими никакого отношения к ВИА. Такая «сторонность» рождения песни делала ее исполнение, мягко говоря, не совсем искренним. Авторы могли с легкостью отдать свои творения сразу нескольким ВИА, «обрекая» тем самым коллективы на безликость и похожесть, тем более что не так уж и много было у нас в стране официально признанных авторов, писавших песни.

- А была ли все-таки у ВИА возможность исполнять песни собственного сочинения?

В. Индроков: Всякое авторство пресекалось, мы должны были исполнять песни членов Союза композиторов. И вот только когда ты исполняешь какое-то определенное количество их песен, тогда могли позволить вставлять свои, авторские. Но это было всего 5-6%.

- Это был компромисс?

В. Харакидзян: А как же, иначе кто ж тебе даст спеть твою любимую песню?!

- А кто делал аранжировки – сами?

В. Индроков: Своих мозгов, как делать аранжировки, не было, все оттуда снималось. Если какой-то стиль популярен – джаз-рок, например, значит все: в ансамблях дудки...

В. Харакидзян: Каждый ансамбль брал себе в коллектив аранжировщиков. Специально работал человек, который делал аранжировки. Брали даже на работу в качестве костюмерши поэтесс. Они ездила, писали. Мы же как минимум 20 дней в месяц были на гастролях. Поэтому все в дороге делалось: и аранжировки, и репетиции.

«Новое время – новые песни»

К середине 1980-х по всему Союзу уже необратимо, практически со скоростью света распространялась «заморская зараза». Страну буквально накрыло «красной волной», и ВИА просто затерялись, захлебнулись в огромном море появившихся рок-групп, многие из которых, кстати, выбрались на свет все из того же андеграунда. Творилось нечто непонятное: так на базе ВИА «Поющие сердца», появилась группа «Ария» (получившая позже название «Мастер»), играющая абсолютно иную музыку. Новое время требовало новых форм. Поэтому, по словам Виктора Харакидзяна, даже несмотря на отчаянные попытки играть хард-рок, они уже не выдерживали конкуренции с этой «молодой шпаной», поэтому вынуждены были уйти в тень. Многие перестали существовать.

Так завершалась славная эпоха ВИА, которая, кстати, сыграла свою положительную роль в становлении отечественной рок-музыки, подготовив не только поколение слушателей, для которых электрогитарные рифы перестали быть экзотикой, но и новое поколение исполнителей, для которых та же электрогитара стала не запретным плодом, а обычным инструментом – одним из многих. Однако сделали ВИА и одно недоброе дело: приучили часть публики к примитивным, сладеньким мелодиям, для восприятия которых не требуется никаких особых усилий. Возможно, именно в этом и заключается феномен успеха сегодняшней «попсы» на музыкальном рынке.

Что-то останавливается, что-то возвращается

В последние годы произошел некий всплеск интереса к культуре ВИА. Разные новомодные исполнители с удовольствием перепевают популярные хиты 1970-х (причем значительная часть неискушенной публики даже и не подозревает, что это те самые песни, под которые некогда так лихо отплясывали их родители, а то и дедушка с бабушкой). Чем обусловлен этот всплеск? Что это: очередное веяние ее величества моды или в обществе уже наметились некие культурно-эстетические сдвиги, изменения? Между прочим, именно на этой очередной волне «востребованности» и стали возрождаться давно забытые ВИА. Однако, что такое ВИА сегодня? Ностальгия? Ретро? Или же это попытка по-новому переосмыслить прошлое, адаптировав его к современности? Пока сказать трудно. Впрочем, даже сами музыканты затрудняются ответить на этот вопрос, уходя в дебри философии:

В. Харакидзян: Природа – она ведь живет по своим законам, и человек, хочет или не хочет, подчиняется этим законам. Так же и с музыкой.

В. Индроков: Что-то останавливается, потому что нет развития (а что делать?), а потом возвращается.

В. Харакидзян: Что такое новое? Это хорошо забытое старое.

* * *

Однако как бы там ни было, наверное, не время делать определенные и однозначные выводы. Сформулировал же Есенин непреходящее: «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии...»

Сергей СИДОРОВ.